КАРТА САЙТА
  ПОИСК
полнотекстовый поиск
ФОРУМ ВИДЕО
ИГРЫ: НОВЫЕ    0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z А-В Г-З И-М Н-П Р-Я

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ РАССКАЗЫ

Автор материала:
Ольга Громыко
Опубликовано в журнале
«Лучшие компьютерные игры»
№1 (98) январь 2010
вид для печати

Великая сила искусства

Посвящается Hellstern


— Все, — разочарованно сказал возница, поднимаясь с колен и отряхивая руки о штаны. — Хана оси. Дальше тока пешком.

Лесса растерянно поглядела на просевшую телегу, где под рогожкой внушительной кучей лежали ее вещи. Впрочем, из громоздкого и тяжелого среди них был только мольберт, а из просто громоздкого — натянутый на раму холст. Художницу пригласил к себе владелец отдаленного, затерянного в лесу замка — для написания фамильного портрета, пообещав за недельный труд немалую сумму.

— А долго пешком-то?

— Часа полтора, — пожал плечами возница. — Тока я не пойду. Выпрягу лошадков, добро с телеги сгружу, переверну ее и чинить буду. А то знаю я здешний народишко: к утру не тока колес, но и бортов не останется.

— А за сколько вы ее почините?

— Ну... — Мужик так обстоятельно почесал затылок, будто надеялся доскрестись до мозгов, заставив их работать. — Покуда осинку подходящую найду... покуда обстругаю... Часа за три-четыре управлюсь.

Не успела Лесса сказать, что подождет, как возница добавил:

— Тока это тока с утреца. Темень уже. Да и устал я, мочи нет... — и в подтверждение широко зевнул.

— Но утром я уже должна быть в замке, иначе господин Близар найдет другого живописца! — охнула девушка.

Возница молча развел руками: мол, твои проблемы. Художница тяжко вздохнула.

— А я не заблужусь? — на всякий случай уточнила она.

— Где там блудить-то? — искренне удивился мужик. — Дорога прямая, аккурат в замковые ворота упирается, волков у нас не водится.

— А разбойники?

— На перекрестке висит парочка, ежели еще не сгнили.

Лессу передернуло, хотя мертвых злодеев она, конечно, боялась меньше, чем живых.

— Идите, не бойтеся! — подбодрил девушку возница, предвкушая тихий романтический вечерок у костра наедине с бутылью домашнего вина. — А вещички вашенские я завтра подвезу.

Решившись, девушка отобрала самое важное: приглашение, кошелек, сумку с кистями и красками да раму. Насчет нее Лесса долго сомневалась, но бросать холст в лесу побоялась. А вдруг ночью дождь пойдет? Отсыреет, и пиши пропало. Точнее, уже не пиши, а лихорадочно ищи новый.

Рама была большая и неудобная. Лесса пробовала нести ее и под мышкой, и в охапке, и над головой, но девушки всякий раз хватало только на несколько минут. Потом приходилось останавливаться, передыхать и перекладывать.

— «Тока, тока»... — ворчала художница себе под нос, злясь на ленивого возницу. — Где он тут темень увидал? Лето же! Всей ночи пять часов!

Впрочем, вскоре темень появилась и быстро загустела, пытаясь качеством возместить количество. Но почти сразу же взошла полная луна и наполовину ее разогнала.

Невысокая и худенькая, Лесса была на удивление выносливой, а когда дело касалось ее любимого ремесла, то и вовсе двужильной. Но из-за проклятой рамы художнице казалось, что прошло уже три часа — а замок все не показывался.

Зато впереди на дороге отделилась от кустов какая-то тень.

Девушка остановилась, настороженно ее рассматривая. Лисица? Собака? Возница же сказал...

Тень двинулась ей навстречу, все убыстряя скок мягких лап, и, когда расстояние сократилось до каких-то пяти саженей, девушка поняла, что мужик не соврал — волков тут не водилось.

Тут водились оборотни.

Сознание Лессы как будто расщепилось натрое: одна часть вопила от ужаса, вторая лежала в глубоком обмороке, а третья отстраненно подумала: «Какая роскошная натура!»

— Может, портретик на память желаете? — зажмурившись, неожиданно для самой себя пролепетала художница, как щит прижимая к груди натянутый на раму холст.

Оборотень — тупомордый, длиннолапый, за счет лохматой шерсти казавшийся вдвое больше человека — остановился, будто налетев на невидимую стену. Озадаченно наморщил лоб.

— Я хорошо рисую! — торопливо продолжала Лесса, сама едва понимая, что за чушь несет. — Меня сам дайн Аллод нанимал главный шаккарский храм расписывать! Ну, правда, не только меня, но нижняя половина святого Овсюга, три дерева и кусок неба справа — мои! Честное слово, я очень талантливая, я вас так изображу, что боги обзавидуются! Повесите на стену над камином, будете внукам рассказывать, каким ваш дедушка в молодости выл... ой, был! Вот сюда только пройдите, на полянку, под луну... — Художница пятилась, косясь через плечо и продолжая держать холст перед собой. Оборотень как зачарованный брел за ней. — Ага, тут и пенек подходящий есть, высокий... — Лесса пристроила на него раму, не представляя, как вообще сможет удержать в руках кисть, да еще изобразить что-нибудь путное. Сейчас оборотень догадается, что она просто заговаривает ему зубы, прыгнет и сожрет вместе с холстом!!! Художница уставилась на него круглыми от ужаса глазами, как мышь на кота, и...

Свет падал и-зу-ми-тель-но. Под луной шерсть оборотня переливалась зеленоватыми фосфоресцирующими волнами, а тени от деревьев были так густы, что их можно было рисовать сплошными мазками, макая кисть в черную краску. Алые огоньки зрачков притягивали, завораживали, создавали центр композиции... главное — не потерять это ощущение первобытного ужаса, передать его зрителям....

— Ого... — протянула Лесса, ощущая нарастающий зуд в кончиках пальцев. — О-го-го! Так, сдайте чуть-чуть налево! Стоп! Морду ко мне в профиль! Нет, в три четверти! Оскальте! Нет, не так сильно, десны портят впечатление, чтоб только клыки были! Правую заднюю лапу назад! Слегка присядьте на нее! Вот, а теперь замрите!

Оборотень зашатался в крайне неустойчивой позе.

Лесса на ощупь порылась в сумке, отыскивая уголек для первоначального наброска, но коснуться им холста не успела. Рыцарей, как известно, пивом не пои — дай пошариться по зловещему дремучему лесу в поисках приключений. Особенно если дряхлый мерин внезапно издох под седоком и попутных средств передвижения, кроме собственных ног, не предвидится. Увидев с дороги совершенно однозначную картину: мерзкая нежить собирается подзакусить прекрасной дамой, рыцарь выхватил меч из ножен и с воинственным кличем бросился на врага.

— Куда?! — так заорала Лесса, что с дубовых веток вспорхнули летучие мыши.

Рыцарь и оборотень одинаково потрясенно обернулись. Сердитая, взлохмаченная девушка вклинилась между ними, потрясая кистью свирепее, чем рыцарь мечом.

— Сейчас же оставьте в покое моего натурщика!

— Натурщика? — ошалело повторил рыцарь.

— Ну да, вы что не видите — мы работаем! Кстати, — Лесса, осененная новой идеей, схватила «спасителя» за руку, — а давайте вы тоже поучаствуете?! Так будет даже интереснее — лютая схватка огромного чудища, преисполненного звериной красоты и силы (польщенный оборотень шмыгнул носом), с отважным воином (рыцарь зарделся)! Сдвинем композицию вправо, свет положим отсюда... А ну-ка, встаньте вот здесь!

Одуревший рыцарь без сопротивления позволил установить себя напротив оборотня, повернуть голову, задрать руку и прогнуть назад, сколько позволяли доспехи.

— Ну что же вы застыли, как бревно?! — возмутилась Лесса, снова отбежав к мольберту. — Мне нужно движение! Образ! Боевое безумие! Ваш противник-то вон как старается!

Рыцарь поглядел на оборотня, у которого от усердия глаза вытаращились чуть ли не дальше носа, и попытался скопировать его оскал. Монстр с диким хохотом повалился на спину, прижимая лапы к волосатому животу.

— Мечом замахнитесь! — раздраженно подсказала художница, выныривая из-за полотна. — Ну-у-у, какой-то он у вас маленький, невнушительный...

— Аршин и три вершка, — обиделся рыцарь.

— Ладно, я вам двуручник нарисую, — снисходительно пообещала Лесса. — Саженный. Только вы этот держите так, будто он двуручный, мне поза нужна!

— Но для такого хвата у него слишком короткая рукоять!

— Так держите второй рукой за лезвие! Или сожмите ее в кулак под оголовьем, будто рукоять там продолжается!

Неудобно оказалось и так и эдак: лезвие резалось, а одна задранная с мечом рука быстро уставала. Наконец сошлись на том, что рыцарь возьмет просто палку.

Все снова заняли исходные позиции. Оборотень раззявил пасть и выпустил когти, рыцарь замахнулся палкой и изобразил боевое безумие, при виде которого очень хотелось позвать лекаря или хотя бы стражу.

— Так... ага... нет... что-то не то... — Лесса нарезала вокруг них десяток кругов, как чересчур осторожный пескарь вокруг упавших в воду мух. — А если так?! — Художница внезапно подскочила к оборотню и принялась его взъерошивать. Тот рычал (кому ж против шерсти понравится?!), но ради искусства терпел. — А вы... — Девушка повернулась к рыцарю, нервно грызя кончик кисточки. — А вы разденьтесь!

— Что?! — возмутился тот.

— Разденьтесь-разденьтесь, до пояса! Чтобы была видна игра мышц. К тому же, — художница чуть смутилась, — я очень люблю рисовать обнаженную мужскую натуру. Она меня вдохновляет.

Вдохновение было священной материей, посягнуть на которую рыцарь не посмел.

— Но без кольчуги чудище мигом меня разорвет и сожрет! — слабо пытался возражать он, уже стягивая броню через голову.

— Я создаю шедевр, который пронесет вас сквозь века! — с пылом возразила девушка. — И ваша кольчуга в нем лишняя!

Без одежды рыцарю стало холодно, и он мигом покрылся синеватыми пупырышками. Да и мускулатура у него оказалась не такая уж играющая. Но художница, видимо, решила прибегнуть к тому же приему, что и с мечом, ибо удовлетворенно заявила:

— Вот теперь то, что надо! Так и стойте!


***

...Прошло больше часа. Лесса, не переставая грызть кисточку, яростно работала угольком, будто пытаясь проткнуть им полотно — оно аж гудело.

— У меня шелюшти шатекли, — пожаловался оборотень. — Не мофу больфе так дерфать, закфыфаются!

— Вставьте между ними палочку, — отмахнулась художница, продолжая быстро-быстро черкать по холсту.

— А как фе...

— Не бойтесь, я просто не буду ее рисовать!

Рыцарю было проще, боевое безумие не мешало ему скрипеть зубами и корчить рожи, когда комары начинали заедать натуру особенно жестоко.

— Нет. — Лесса на шаг отступила от полотна, досадливо тряся головой. Кисточка укоротилась уже минимум на треть. — Пафос, пафос... Обычный герой, обычное чудовище... Никуда не годится!

Натурщики виновато потупились.

— Надо что-то такое... — продолжала размышлять вслух Лесса, жестикулируя огрызком кисточки, как волшебной палочкой. — Чтобы тут между ними... как яркое пятно... как символ... лежала маленькая такая, трогательная...

Кусты раздвинулись, и на полянку, кряхтя и охая, вылезла бабка с корзинкой земляники — глуховатая и подслеповатая, ибо живописную композицию заметила, только когда почти в нее уткнулась, нос к носу с оборотнем.

— Ох!!! — взвизгнула она и хлопнулась в обморок.

— Вообще-то я имела в виду девочку, — озадаченно пробормотала Лесса, но ее лицо почти сразу же просияло: — Хотя... А ну-ка тащите ее вот сюда, в лунное пятно!!!

Оборотень и рыцарь, окончательно потеряв представление о реальности, в которой находятся, за руки и за ноги выволокли бабку на середину поляны и осторожно уложили на траву.

— Ноги, ноги ей раскиньте! — суетилась вокруг художница. — А левую — согните! И подол поправьте, будто он задрался!

— Это как? — не понял оборотень, сплевывая палочку.

— Ну, задерите, но чтобы он как будто сам! А землянику сверху рассыпьте и корзинку бросьте возле безвольной руки!

На этом месте бабка очнулась — точнее, перестала прикидываться, ибо, как выяснилось, прекрасно слышала предыдущий разговор.

— Да вы шо, нелюди?! — охнула она, еще крепче прижимая корзинку к груди. — Я ж ее цельный день собирала! Все опушки истоптала, лапти до пяток протерла!

— Я тебе за нее два серебряных дам! — посулил рыцарь.

— Три! — зажадобилась бабка.

— У меня только два с половиной, — смутился «отважный воин». — А у тебя?

Оборотень виновато помотал башкой.

— Ладно, давай! — смягчилась бабка, зная, что на рынке все равно больше десяти медяков не получит. Старуха дотошно проверила каждую монетку на единственном зубе и только потом протянула рыцарю корзину — но взять ее он не успел.

— Нет!! — заорала художница, видя, как уникальный перелив света уползает с его лица. — Стой! Замри!!!

— А...

— Нет, бабка пусть тоже лежит! Мне надо, чтобы ягоды и на ней были, и вокруг! Это будет мелкая, но достоверная и очень трогательная деталь. Пусть чудище посыплет! Куда?! Не перевернуть над головой, а художественно рассеять! Будто девочка бежала-бежала, споткнулась и упала! А корзинку — возле безвольной руки, боком ко мне!

Оборотень принялся рассевать над «девочкой» землянику, неловко зачерпывая ее когтистой лапой.

— Но ягод же в темноте все равно не видно! — запоздало спохватился рыцарь, глядя на результат.

— Ничего, — отмахнулась Лесса. — Зато я знаю, что они там есть! На картине будет видно!

Художница еще раз критически окинула взглядом сцену, нахлобучила на рыцаря шлем и снова приступила к работе.

— А может, я домой пойду? — приподняла голову бабка. — Сыро тут дюже!

— А ну лежать! — гаркнули-рыкнули на нее в три голоса. Бабка снова распласталась по траве и очень достоверно закатила глаза, на всякий случай придержав «безвольной рукой» корзинку за ручку.


***

Небо незаметно посветлело, и, хотя не нагулявшаяся луна по-прежнему висела над макушками елей, в кронах начали посвистывать птицы.

Оборотня внезапно скрутило судорогой, и пять минут спустя на месте монстра стоял на четвереньках голый парень лет двадцати.

— Это еще что такое?! — не на шутку возмутилась художница, почище святой воды испепеляя несчастного взглядом. — А ну давай обратно в чудище!

— Не могу! — жалобно простонал тот, еле двигая онемевшими челюстями. — Оно, того, само! Только ночью, в полнолуние!

Оборотень кряхтя выпрямился и поспешил прикрыть ладонями причинное место.

— А, ладно, — внезапно сменила гнев на милость Лесса. — У меня тоже уже руки дрожат и глаз замылился. Что ж, ребята, спасибо за помощь! До встречи.

С этими словами девушка вскинула сумку на плечо, раму зажала под мышкой и, усталая и довольная, как насосавшийся кровушки упырь, потопала к замку.

— А картина?! — не поняли натурщики.

— Я ж вам не какой-нибудь стеномаз, чтоб тяп-ляп — и готово! — возмутилась художница. — Вот поработаю на Близара, потом у меня своя идея уже год висит... И, разумеется, вам еще пару разиков попозировать придется... Вы же будете тут через недельку, когда я назад поеду, правда?

Оборотень и рыцарь ошалело уставились на ее удалявшуюся спину, потом друг на друга.

— Эй, да я тебя знаю! — изумленно воскликнул рыцарь. — Ты ж подмастерье кузнеца из Мышкиной Горы!

— Я тебя тоже, — повнимательнее присмотрелся оборотень. — Ты ж у нас этот меч в прошлом году и покупал! Еще нож в придачу выторговал.

Рыцарь поглядел на меч, кашлянул и спрятал его в ножны.

— А пошли со мной в город? — предложил он. — Я хорошую корчму знаю... В долг нальют.

— А пошли! — залихватски махнул рукой оборотень и тут же поспешил вернуть ее на место. — Только домой за одеждой сбегаю. Эй, бабка! Бабка!! Бабка?!!

— Заодно и помянем, — грустно сказал рыцарь, стягивая шлем.

Статьи появляются на сайте не ранее, чем через 2 месяца после публикации в журнале.
ЧИТАТЕЛЬСКИЙ
РЕЙТИНГ
МАТЕРИАЛА
8.9
проголосовало человек: 262
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
вверх
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru Яндекс цитирования